«Дром» у дороги. Будни одной компании - Максим Удинский

Заведение поначалу забавляло горожан, кто-то предлагал Лёнчику вставить букву «А» после «Д», чтобы от клиентов отбоя не было и прибавляли: «А приведешь туда девок из «Мебели…», так тебе у нас памятник поставят, как самому успешному предпринимателю».

Лёнчик поначалу скромно улыбался, потом начал посылать куда нужно. Тетушка настаивала на смене вывески, но упорности в начатых делах ему было не занимать. Вывеска осталась, Лёнчик ударно начал совершенствовать интерьер заведения. Занял у тетушки крупную сумму и добавил свои сбережения. Вызвал дизайнеров из Большой Окраины. И все для того, чтобы сделать из своего кабака конфетку. Когда Валентин спросил у него, в чем причина таких перестроек, оказалось, что это назло всем жителям городка. Он заболел идеей создать самое лучшее придорожное кафе (а конкурентов у него было предостаточно), чтобы как он сказал «все удавились, козлы, от зависти».

Азиатских иммигрантов, как тараканов, оттеснили на верхний этаж, арендовав второй. Расширили фасад. Чтобы платить рабочим Лёнчик даже взял взаймы у местного «бандючка» Югрэма, вместе с рабочими красил стены, спал в «Дроме», свою квартиру сдавал иммигрантам, но кавказским.

Вскоре азиаты с третьего этажа куда-то исчезли, от них остался только некий Ван Ди, которого Лёнчик нанял дворником. Объяснялись они друг с другом на варварской смеси жестов, отдельных слов и ругательств. Причем Ван Ди прекрасно разбирался в наших ругательствах, но не понимал простых слов.

Лёнчик сделал все так, как планировал. «Дром» засиял во всей красе неоновой огромной вывеской, тремя залами: пивным, обычным и специальным. Магистраль украсилась рекламным щитом таких размеров, коких в округе никогда не было. Лёнчик переживал свой триумф над обывателями и мещанами города, что недавно насмехались над его энтузиазмом.

Но потом пришла пора расплачиваться по счетам. Лёнчик продал свою квартиру, отдал часть долга Югрэму, а вторую обязался выплачивать из прибылей «Дрома». Любезный Югрэм за такую честь великодушно согласился взять под свое крыло молодое заведение. Лёнчик теперь все время жил в своем кафе. Тетушка, потерявшая терпение от причуд племянника рассорилась с ним, потребовала вернуть занятые деньги в кратчайший срок.

Но, несмотря на все горести, Лёнчик был счастлив, он достиг своей цели. И пусть заведение часто наполовину пустовало, пусть местные жители активно бойкотировали «Дром», пусть на улице ему в спину бросали «чокнутый». Лёнчик терпел.

Постоянными посетителями у него была в основном молодежь, да и то довольно немногочисленная (не более двух десятков человек). Среди них был и Валентин. Благо контора, в которой тот просиживал свои лучшие годы, находилась рядом.

Приют в «Дроме» нашел местный неформал Игнат Паляницын (во всяком случае, он себя таким считал), побродяжничавший по рок-фестивалям, носивший стянутые в хвост длинные волосы и псевдобайкерскую куртку. Бледностью он был похож на наркомана со стажем, но сам признавался, что только курил и пил, но никогда не колол себе ничего. Длинный нос Паляницына все время шмыгал от запущенного насморка.

Другим постоянным клиентом Лёнчика был Сашка, одноклассник Валентина, работавший сварщиком в железнодорожных мастерских. Как он здесь оказался? Однажды вечерком осенью зашел погреется, разговорился с Лёнчиком и оказалось, что у них была одна общая страсть… и тот и другой все свободное время уделяли склеиванию моделей парусников. Сашка не любил компанию своих коллег-сварщиков, просто не зная о чем с ними можно поговорить, за это и за его маниакальное увлечение парусниками его и зачислили в почётный корпус городских чудаков.

Сашка был скромным малым, и, несмотря на свой возраст, застенчивым в отношениях с женщинами. Коренастый, светловолосый, с глазами прикрытыми тяжелыми веками.

Еще одним представителем этого сборища был Стаханов, грубоватый, резкий, нахальный, но эффектный парень. Ростом выше всех в этой компании, Стаханов отличался при застольях своей коронной фразой «с академиком поспоришь, а со мной выпей». Очень правильные черты лица и крепкая фигура привлекали к нему многих девушек, и он любил показать им, на что он способен. Собственно за это он и получил прозвище – Стаханов, сколько-то там норм за одну ночь. Некоторые девушки, однажды пережив такой ураган, преследовали Стаханова долгое время, пока он не раздражался и доходчиво объяснял, кто она такая и куда ей следует немедленно направится.

В шахте он когда-то немного проработал но, вылезши на поверхность после особо тяжелой смены, чуть не закончившейся взрывом метана, зарекся туда ни ногой больше. Жил он с матерью, грозной женщиной, требовавшей от сына остепенится.

Сейчас Стаханов нигде постоянно не работал. Летом ездил сезонным рабочим на южные курорты, где не забывал побывать на пляже в компании столичных загорелых красоток. Все остальное время он просиживал в кабаках, играл в футбол в городской команде, а в случае депрессии читал книги по восточной философии. Не брезговал он и хорошей спортивной дракой. Однажды Валентину он сказал:

– Не понимаю, почему многие люди так боятся драки? Наоборот, круче этого может быть только секс.

Валентин тогда только хмыкнул, приняв слова друга за шутку, но позже понял, что говорил тот искренне. Жизнерадостность Стаханова была заразительной, поэтому для обозначенной компании он был неким стержнем, скреплявшим таких разных людей в одном кабаке.

Его путь в «Дром» оказался довольно оригинальным. Однажды ночью, подвыпившим он наткнулся на бродившего без сна Лёнчика, мрачного и озабоченного проблемами, где достать денег на выплату долга. Кто-то из них посмотрел на другого косо, и завязалась маленькая потасовка. Ленчик не дал себя в обиду и не оробел перед грозным Стахановым. В общем оба, остудившись, держась за разбитые носы, зашли в перестраивающийся кабак и загладили инцидент хорошей водкой.

Таким было ядро компании Валентина. Его отдушина.

После очередного обязательного посещения прадеда Валентин направился в «Дром». Поднявшись по ступеням, он оказался в главном зале заведения. Чтобы его создать пришлось снести перегородки нескольких квартир, остатки стен замаскировали украшательствами, нацепили на них полки со всякой мелочью.

В одном из углов Лёнчик оборудовал свой «наблюдательный пункт» – столик, за которым он сидел и смотрел телевизор, закрепленный на стене. Над местом Лёнчика на полке красовалась модель барка «Крузенштерн», которую он кропотливо собирал полгода. По углам заведения он понаставил свою гордость – лучшие модели, собранные им за все годы увлечения. Его гордостью был испанский белоснежный фрегат девятнадцатого века «Хуан Себастьян де Алькано».

– Ленчик, ты хоть бы мух вытравил. Развел тут стада, – вместо приветствия сказал Валентин.

– Нет, пусть поживут – приезжих сегодня нет, а вы потерпите. То же ведь живые твари.

– Ты это о мухах или о нас? – прищурился Валентин.

– А ты как думаешь? – Лёнчик раздавил сигаретный бычок в пепельнице.

– Ладно, проехали. – Валентин огляделся в поисках Настасьи. – А где твоя официантка? Уволил что-ли?

– Заболела, дома сидит. А Верка заменить не может, у нее кто-то там умер. Садись здесь, я для тебя побуду сегодня официанткой.

– Да иди ты. Мало того, что страшный, так еще и обсчитаешь, еврейская морда.

– Какой я тебе еврей? – обиделся Лёнчик (он всегда обижался на такие колкости Валентина). – Я немецкой крови.

– Понятно, немецкий еврей, – закивал Валентин.

Ленчик скрылся за стойкой бара, зазвенел стаканами и прочим стеклом.

– Как обычно? – донесся его голос.

– Нет, мне сегодня нужно еще бумажки дописать, воды дай.

– Понятно, крыса канцелярская, – закивал Ленчик, передразнивая Валентина.

Валентин обратил внимание на включенный телевизор. Вышколенная дикторша, Марина Пригожкина, известная всей стране по одному недавнему скандалу, читала сводку новостей.

Красивая баба, подумал Валентин. На мою похожа, только моя – дрянь.

Он вспомнил, как впервые встретил свою супругу, как слепо влюбился нее, упорно не замечал ее явнейшие недостатки, как через пять месяцев предложил ей выйти за него, наивно мечтал о детях, и тут такой облом. Для него открывшаяся реальность была крушением Вселенной. Запоя тогда чудом удалось избежать.

– …шестьдесят человек признано некомпетентными. И переходим к родным новостям. – Пригожкина очень изящно и естественно передвинула лист на своем столе (чисто символический, весь текст выводился на стекло перед объективом камеры). – Президент нашей державы завтра посетит Большую окраину. В связи с известным пристрастием к древностям и поломкой личного самолета, автоэскорт президента сначала направится к Серебряному кургану, где археологи представят ему недавно открытые сокровища ранней срубной культуры…